Улыбаясь лицом болезным,
Перемазанным черной сажей,
Вынимаешь клинок железный,
Рубишь руки ворам за кражу.
Хладнокровно, спокойно, ласково,
Попирая доступный минимум,
По слогам из меня вытаскивал:
«Я люблю тебя. Обними меня…»
И стоим уж на судной площади —
Ты — палач, я — хмельной еретик.
Сохрани мою ересь, Господи!
Только б вынести этот миг…
Будет там и халва, и прощение,
И кровавым ручьем кагор.
Это просто моё крещение.
Камнем вниз с высоченных гор.
Ухмыляясь лицом румяным,
Цедишь реплики крепким кофе…
Вышел строгим учителем, славным,
На сценической той Голгофе.
12 Ноя 2008
0 Comments
Улыбаясь лицом болезным
Улыбаясь лицом болезным,
Перемазанным черной сажей,
Вынимаешь клинок железный,
Рубишь руки ворам за кражу.
Хладнокровно, спокойно, ласково,
Попирая доступный минимум,
По слогам из меня вытаскивал:
«Я люблю тебя. Обними меня…»
И стоим уж на судной площади —
Ты — палач, я — хмельной еретик.
Сохрани мою ересь, Господи!
Только б вынести этот миг…
Будет там и халва, и прощение,
И кровавым ручьем кагор.
Это просто моё крещение.
Камнем вниз с высоченных гор.
Ухмыляясь лицом румяным,
Цедишь реплики крепким кофе…
Вышел строгим учителем, славным,
На сценической той Голгофе.