Искалечить, рифмуя

Заскорузлая радость искушенных вяленых дней
соскребётся единым касанием марта и мира; 
эти оклики птиц и другая дурная сатира
сообщат мне навязчиво-дерзко о милой, о ней…

мол, была, говорили, забытая пьяная сказка,
где качели без скрипа и пафоса — нежно-чисты.
Если помнишь, не первую зиму с тобою «на ты»
провожаем, сжимаясь, как краски в дошкольной раскраске.

Ты же знаешь, всё знаешь! Поболее знаешь, чем я!
Эти псевдообмены катренами; пробки и вставки —
мы, как кнопочки джойстика, дети единой приставки
к этой жизни, которая больше, чем ты или я…

или мы.
В этой вечной борьбе за веселье и горе,
мартом выбьет подшибник из самого сердца души…
Ты сказал бы: «Смешная… и милая, плачь и дыши!»,
и увидел бы в глупости Глубь и огромное море.

Милый! Я неустанно-живая и мне
тишина не священнее вздорных с тобой разговоров:
перепалок, ухмылок, и пауз, и вычурных споров,
щедро отданных мне наперед, не в угоду судьбе.

…Заскорузлая радость бледнеет, нижает. Бл*уя,
улетает к другим городам, человекам, векам…

Это Утро мне шепчет, что, может быть, нам
было дадено жизнь искалечить красиво, рифмуя…