По частям нахожу себя в чем-то целом, по частям в чем-то целом себя ношу

В безразличии улиц хожу, стужу
в безвремЕньи, увы, не застывшее тело;
По частям нахожу себя в чем-то целом,
по частям в чем-то целом себя ношу.

Духотой летней ночи себя душУ,
вижу воздуха с пылью сношение; щурясь,
замечаю в чужой и свою сутулость,
и считаю в других себя по грошу.

Вариации улиц и перекрестков,
однотипными крестиками вкривь и вкось,
попадают не в такт, прямо в глаз (не в бровь!) —

Мой излюбленный каменный город-боров.

Предположим, мир кончится, распадется,
в безымянные атомы обратясь;
Атом вряд ли припомнит тебя и нас –
он в стремлении вечном о цели бьется.

Впрочем,
если представить саму пустоту:
чистый воздух, и долго в него глядеться,
глазу будет не упереться –
глаз ослепнет о немоту
ударяясь.

Не то! Но ты…

Дождь роняет за каплей каплю,
на прохожих открывши травлю,
провоцируя их зонты.

В дождь совсем пустоты не видно,
и тактильное чувство кожей
капель
вдруг являет меня похожей
на живую
и дышащую обильно.

Город пахнет внезапно сильно
нашим вакуумом, беседой,
неумытым бытом, простым обедом,
что уже спокойно, тепло и сытно.

Чую нашу неизъяснённость
с прошлым, нынешним и грядущим,
ты себе на уме, но всегда послушен,
хоть последнее – лишь условность.

Мне хотелось бы жить с тобой.
Нежно, ровно,
равноправно и до макушки пОлно,
без молчанок, пуль и остротных молний,

Но подобное разве что только сольно.

Вряд ли где-то найдутся двое,
кроме нас,
кто такое стерпит;
Нашу нынешность жмёт и теплит,
сохраняя её живою.

Наша общность – не есть перфоманс,
приплюсуем себе очко –
без деталей и пустячков,
мы единый с тобой полюс:

образ мыслей, беседы голос,
словом, длительный диалог,
Друг за друга любой предлог,
Паузы друг за друга, логос.

В безразличии мира дел,
по частичкам в Тебе, живая,
В безремЕньи, не уставая,
слившись,
в счастья земной предел.