19 февраля в Тау-зале театра «Школа драматического искусства» мне случилось посмотреть читку пьесы Алекса ван Вермердама «Ужасная мать», которую срежиссировал Александр Огарев. Наконец-то дошли руки «поговорить» об этом.
Памятуя несколько гневных нападок в мой адрес на тему того, что у меня де предвзятое отношение к постановкам этого театра, на этот раз шла с установкой, что я абсолютно чиста для восприятия: никаких ожиданий, чистое принятие и оголенное любопытство вперемешку с хорошим настроем быть внимательным и чутким зрителем.
Алекс ван Вармердам
Во-первых, большое спасибо за мое знакомство с Алексом ван Вармердамом – на следующий же день я с удовольствием прочла пьесу «Ужасная мать» целиком (постановка была по первому из двух действий) – это удивительной глубины, иронии и остроты драматург; редкий случай, когда всего в меру и абсурд не «режет глаз», но дает ту самую точку преломления восприятия, когда живая мысль, чувство и ощущение воздействуют на тебя, как бы ты не пробовал противиться. Пьеса очень поэтичная, красивая, глубокая.
Мое впечатление — абсолютный и полный восторг, здесь все было уместно, вовремя и в меру.
Я любитель актов творчества о человеке и его взаимоотношениях с собой и с миром, особенно близка мне тема взаимоотношений родственных. Тут, конечно, пьеса «Ужасная мать» – большой подарок для меня.
Собственно, история «ужасной матери» в повествование не попадает, так как читка осуществлена только по первому акту произведения. Здесь повествование о семье: двух братьях, их совершенно оторванной от реальности сестренки и жены одного из них. Каждый переполнен своей болью, несвободой, желаниями и страхами, диктующими им поведение. Это повествовании о том, как каждый из них все глубже погружается в свои страхи и внутренние тяготы, что приводит в конце-концов к двойному убийству и попытке сбежать от себя двоих героев.
Впервые мне вживую довелось увидеть жанр «читка». Думаю, что именно за счет этого все формата получилось так смачно для восприятия.
Изначально, формат читки обеспечивает легкое восприятие постановки, лишенное ожиданий полновесного спектакля, здесь расчет ставится на глубину восприятия, воображения зрителя. Актеры находятся на сцене как бы условно, у них в руках тексты пьесы, они поочередно исполняют роль автора, находясь тут же на сцене, но как же удивительно, неожиданно и приятно проваливаться в высокого класса спектакль – в некоторых этюдах слышишь гипнотичное пение, стихи надтреснутого голоса Эльвиры, монологи раздраженного, недовольного жизнью и не скрывающего своей несчастливости Эммануэля, с удовольствием подпрыгиваешь, слыша решительные удары битой по всем жестким поверхностям Герарда, а как трогают манерные пьяные жалобы и признания Марии.
Отдельно хочется отметить работу с водой – здесь чистая живая субстанция раскрывает неумолимое течение времени, дарует умиротворение, обличает суетность и мелочность событий.
Как Мария стирала и выжимала белье! Как много в этом было тяжести женской участи, когда не удается принять себя и осознать свое место, свое назначение, ценность.
Как Герард наполнял ботинки Эммануэля водой, сколько было в этом ребяческого детского протеста, бунта.
Каким реалистичным и завораживающим был совместный душ Эммануэля и Марии.
Кажется, будто все здесь происходит не взаправду, но каждому слову и лицу веришь безоговорочно. Даже выходя из поля зрения, герои по-прежнему ни на секунду не переставали проживать своих персонажей. За счет формата читки, можно позволить им все что угодно – полное и безраздельное погружение.
А еще на протяжении спектакля испытываешь невероятную помесь ощущений – желание иронически смеяться и ужас от того, как просто герои совершают поступки, продиктованные им глубокими животными инстинктами и страхами, их слабостями.
Казалось бы, простые внутренние процессы семьи, в который каждый травмирован и ранен, но как гипертрофированны, возведены в культ эти пороки, особенно если учитывать утопичную попытку героев оторваться и сбежать в идеальный мир «чистого» холодного Севера.
Эта постановка – то, что я бы назвала третим уровнем театра, когда он призван не только отвлекать, развлекать, либо поучать, но показывать, раскрывать человека – его слабость и его силу, уродство, страхи, отчаянье. Лично я унесла с собой желание и силу осознавать, трансформировать собственную реальность – это ли не высший пилотаж и главное назначение театра как такового?
Большое спасибо, Александр Анатольевич!
Фото — официальный сайт театра ШДИ.
21 Фев 2015
0 Comments
Читка пьесы Вармердама «Ужасная мать»
19 февраля в Тау-зале театра «Школа драматического искусства» мне случилось посмотреть читку пьесы Алекса ван Вермердама «Ужасная мать», которую срежиссировал Александр Огарев. Наконец-то дошли руки «поговорить» об этом.
Памятуя несколько гневных нападок в мой адрес на тему того, что у меня де предвзятое отношение к постановкам этого театра, на этот раз шла с установкой, что я абсолютно чиста для восприятия: никаких ожиданий, чистое принятие и оголенное любопытство вперемешку с хорошим настроем быть внимательным и чутким зрителем.
Алекс ван Вармердам
Во-первых, большое спасибо за мое знакомство с Алексом ван Вармердамом – на следующий же день я с удовольствием прочла пьесу «Ужасная мать» целиком (постановка была по первому из двух действий) – это удивительной глубины, иронии и остроты драматург; редкий случай, когда всего в меру и абсурд не «режет глаз», но дает ту самую точку преломления восприятия, когда живая мысль, чувство и ощущение воздействуют на тебя, как бы ты не пробовал противиться. Пьеса очень поэтичная, красивая, глубокая.
Мое впечатление — абсолютный и полный восторг, здесь все было уместно, вовремя и в меру.
Я любитель актов творчества о человеке и его взаимоотношениях с собой и с миром, особенно близка мне тема взаимоотношений родственных. Тут, конечно, пьеса «Ужасная мать» – большой подарок для меня.
Собственно, история «ужасной матери» в повествование не попадает, так как читка осуществлена только по первому акту произведения. Здесь повествование о семье: двух братьях, их совершенно оторванной от реальности сестренки и жены одного из них. Каждый переполнен своей болью, несвободой, желаниями и страхами, диктующими им поведение. Это повествовании о том, как каждый из них все глубже погружается в свои страхи и внутренние тяготы, что приводит в конце-концов к двойному убийству и попытке сбежать от себя двоих героев.
Впервые мне вживую довелось увидеть жанр «читка». Думаю, что именно за счет этого все формата получилось так смачно для восприятия.
Изначально, формат читки обеспечивает легкое восприятие постановки, лишенное ожиданий полновесного спектакля, здесь расчет ставится на глубину восприятия, воображения зрителя. Актеры находятся на сцене как бы условно, у них в руках тексты пьесы, они поочередно исполняют роль автора, находясь тут же на сцене, но как же удивительно, неожиданно и приятно проваливаться в высокого класса спектакль – в некоторых этюдах слышишь гипнотичное пение, стихи надтреснутого голоса Эльвиры, монологи раздраженного, недовольного жизнью и не скрывающего своей несчастливости Эммануэля, с удовольствием подпрыгиваешь, слыша решительные удары битой по всем жестким поверхностям Герарда, а как трогают манерные пьяные жалобы и признания Марии.
Отдельно хочется отметить работу с водой – здесь чистая живая субстанция раскрывает неумолимое течение времени, дарует умиротворение, обличает суетность и мелочность событий.
Как Мария стирала и выжимала белье! Как много в этом было тяжести женской участи, когда не удается принять себя и осознать свое место, свое назначение, ценность.
Как Герард наполнял ботинки Эммануэля водой, сколько было в этом ребяческого детского протеста, бунта.
Каким реалистичным и завораживающим был совместный душ Эммануэля и Марии.
Кажется, будто все здесь происходит не взаправду, но каждому слову и лицу веришь безоговорочно. Даже выходя из поля зрения, герои по-прежнему ни на секунду не переставали проживать своих персонажей. За счет формата читки, можно позволить им все что угодно – полное и безраздельное погружение.
А еще на протяжении спектакля испытываешь невероятную помесь ощущений – желание иронически смеяться и ужас от того, как просто герои совершают поступки, продиктованные им глубокими животными инстинктами и страхами, их слабостями.
Казалось бы, простые внутренние процессы семьи, в который каждый травмирован и ранен, но как гипертрофированны, возведены в культ эти пороки, особенно если учитывать утопичную попытку героев оторваться и сбежать в идеальный мир «чистого» холодного Севера.
Эта постановка – то, что я бы назвала третим уровнем театра, когда он призван не только отвлекать, развлекать, либо поучать, но показывать, раскрывать человека – его слабость и его силу, уродство, страхи, отчаянье. Лично я унесла с собой желание и силу осознавать, трансформировать собственную реальность – это ли не высший пилотаж и главное назначение театра как такового?
Большое спасибо, Александр Анатольевич!
Фото — официальный сайт театра ШДИ.